Федеральный общественно-государственный фонд по защите прав вкладчиков и акционеров
Федеральный общественно-государственный фонд по защите прав вкладчиков и акционеров (ФОГФ; осн. 1995)
18 ноября 1995 года Президент Российской Федерации Б. Н. Ельцин подписал Указ № 1157 «О некоторых мерах по защите прав вкладчиков и акционеров». На основании этого указа вскоре был образован Федеральный фонд, основной задачей которого было осуществление компенсационных выплат лицам, которым был причинен ущерб на финансовом и фондовом рынках Российской Федерации.
Первым управляющим стал Гриднев Дмитрий Сергеевич.
Васильев Д. В.: «Необходимо подчеркнуть, что решение вопроса с обманутыми вкладчиками имело как самое прямое отношение к частным инвестициям (ведь если его не решить, то бессмысленно было ждать вложения средств населения в российскую экономику), так и к политике. Близились президентские выборы 1996 года, и вопрос обманутых вкладчиков — кого они поддержат на выборах — становился чрезвычайно важным политическим вопросом».
В 1994—1995 годах в стране действовало более 150 объединений обманутых вкладчиков. Взаимодействие ФКЦБ с ними показывало, что большинство их организаций настаивало не на ликвидации и аресте незадачливых или жуликоватых руководителей крупнейших нелицензированных финансовых институтов, а на санации и преобразовании последних под контролем государства в иные, более надёжные инвестиционные институты (например, речь шла о реформировании огромной всероссийской империи «Русского дома селенга»). Такое жёсткое требование миллионов вкладчиков невозможно было не учесть.
Дмитрий Васильев считал, что для того, чтобы этот фонд работал, надо наполнить его имуществом. Арестованное имущество следовало передавать в управление этому фонду, чтобы он его продавал или управлял им и осуществлял выплаты.
Вначале крупнейшие финансовые «пирамиды» пытались преобразовать в цивилизованные паевые инвестиционные фонды (ПИФ). Так, 27 февраля 1996 года ФКЦБ выдала временное разрешение на создание на базе имущества АОЗТ «Русский дом селенга» двух паевых инвестиционных фондов и реорганизацию самого РДС в управляющую компанию. Подписал разрешение первый зампред комиссии Орехов Руслан Геннадьевич.
Васильев Д. В.: «Только через некоторое время удалось убедить вкладчиков в необходимости ликвидации этих структур. На урегулирование различных проблем, связанных с финансовыми пирамидами, до начала 1997 года уходило практически до 50 % моего рабочего времени. Эта работа была довольно тяжёлой, иногда и опасной. Так, летом 1995 года, выступая в Волгограде перед толпой в несколько тысяч разъярённых вкладчиков, я был чуть не разорван ими. Переговоры с руководителями Русского дома селенга (РДС) вообще начались поначалу в форме очень похожей на „стрелку“… Но эти переговоры были нам очень нужны, чтобы убедить руководство „Селенга“ согласиться на план преобразования их организации в ПИФ, на чём настаивали объединения вкладчиков. Ведь у Русского дома селенга было более 940 тыс. вкладчиков (!). И мы этого достигли. Главной нашей задачей тогда было не допустить восстания (волнений) вкладчиков и их использования в ходе выборов для свержения существующей власти. От меня не требовалось ходить на митинги в поддержку Ельцина, мне нужно было решить эту свою задачу, тоже очень важную с точки зрения поддержки президента и продолжения курса реформ. У РДС действительно было много реальных активов. И его руководство на первом этапе заявило, что РДС готов преобразоваться в прозрачную инвестиционную компанию. Мы ответили: „Хорошо, мы создадим регулируемую структуру, в которую вы передадите всё имущество и начнём работать“. Кстати, и абсолютно новую для российской юриспруденции идею паевых инвестиционных фондов мы сумели отчасти протащить тогда под тем флагом, что в них будут преобразовываться финансовые пирамиды».
В то же время многие нелицензированные финансовые компании не имели каких-либо активов, и надо было создать работающую эффективную систему компенсационных выплат их вкладчикам.
Рассказывает руководитель Фонда Евгений Ковров.
Ковров Е. Б.: «Мы были на острие, порой на нас разряжались, сливали негатив… Важной частью нашей работы было умиротворение посетителей. Растаскивание имущества происходило на наших глазах… Наши письма уходили в никуда, а сами мы не могли ничего сделать… Единственная компания, с которой удалось в рамках конкурсного управления что-то получить (примерно 4 %) — „Русский дом селенга“».
Весной 1996 года на Всероссийском собрании вкладчиков в Доме туриста Дмитрий Васильев заявил о намерении правительства создать специальный внебюджетный фонд, однако участники слабо верили в эффективность работы предполагаемой структуры.
Глава Московского внебюджетного фонда помощи потерпевшим в сфере экономики Евгений Мысловский заявил тогда, что сумма арестованных средств различных канувших в лету финансовых компаний составляла около 14 млрд рублей. А руководитель ФКЦБ Дмитрий Васильев отметил, что сдвинуть дело с мёртвой точки удалось благодаря тесному сотрудничеству двух фондов — Московского и Федерального. Была проделана большая работа по составлению реестра вкладчиков, по определению процедуры выплат, по взаимодействию с правоохранительными органами.
Сразу было решено, что создаваемая система ФОГФ должна была стать управляемой, но не государственной. Поскольку в этом случае к ней не было бы достаточного доверия со стороны обманутых вкладчиков. В результате в фонде только половина участников представляла государство, а другая — вкладчиков.
Васильев Д. В.: «Последние категорически не хотели видеть в нём представителей Минфина и Центробанка. Этим и объяснялся состав учредителей. Вкладчиков представляли три их объединения. Отбор проходил очень трудно».
15 апреля общее собрание учредителей утвердило устав фонда, 30 апреля 1996 года фонд был зарегистрирован в Минюсте.
Учредителями ФОГФ стали три государственные и три общественные организации: Федеральная комиссия по ценным бумагам России, Министерство имущественных отношений Российской Федерации, Российский фонд федерального имущества, Ассоциация частных инвесторов, Ассоциация по защите прав вкладчиков ИЧП «Властилина» и Всероссийская ассоциация «Вкладчики России».
Никакой организационной структуры на первом этапе не было.
2 сентября 1996 года между Минфином и ФКЦБ был подписан договор «Об использовании средств займа Международного банка реконструкции и развития № 3546-RU». Согласно документу, Минфин передавал ФКЦБ право на использование средств займа в размере 31 млн долларов «для финансирования проекта развития коллективных форм инвестиций и защиты инвесторов». Этот заём в 90 млн долларов, взятый Правительством РФ 15 мая 1993 года, был перераспределён в соответствии с дополнительным соглашением от 22 мая 1996 года.
По данным Счётной палаты (проведшей проверку фонда в июле 1997 года), агентом по осуществлению этого проекта был выбран фонд «Международный институт развития правовой экономики (МИРПЭ)». В приложении к заключенному с МИРПЭ договору Дмитрий Васильев утвердил смету его текущих затрат на 1996—1997 годы в сумме 4,251 млн долларов. В дальнейшем эта смета несколько раз в одностороннем порядке, без поправок к договору, изменялась в сторону увеличения. А 9 апреля была установлена окончательно — 9,819 млн.
Ковров Е. Б.: «В марте 1996 года я демобилизовался и искал работу. Тогда же пришёл и на рынок ценных бумаг. Покупал их сам, агитировал заняться таким бизнесом друзей. В результате мы накупили много различных акций, вскоре оказавшихся „мусором“. Желая выпутаться из сложившейся ситуации, я познакомился с активом Ассоциации „Вкладчики России“, расположившимися в одном здании с ФКЦБ по адресу Ленинский проспект, д. 9. Тема оказалась очень актуальной, я стал посещать различные семинары, митинги, собрания. Однажды в преддверии создания фонда коллеги мне предложили написать некий проект документа о его работе. Ничего конкретного тогда ещё не обсуждалось. Я подготовил сразу несколько соответствующих записок, используя по старой памяти при написании положений о подразделениях фонда, должностных обязанностей сотрудников, текст Устава внутренней службы. После чего меня представили Д. В. Васильеву».
Вскоре Евгений Борисович Ковров был уже заместителем управляющего фонда. Пока совет учредителей не повысил Коврова до управляющего, тянувшего с самого начала всю работу фонда.
Ковров Е. Б.: «С чего начать, чем и как заниматься мы, по правде говоря, не знали. Первоначально мы собирались провести оценку финансового состояния компаний и преобразовать их в ПИФы. Однако этот опыт оказался неудачным. Шло время, а имущество растаскивалось. С весны 1996 года работала ликвидационная комиссия. В сентябре было принято решение дела передать в фонд. Из положенных указом 2 % доходов, получаемых от приватизации, приходили какие-то крохи. В июне 1996 года мы получили первую мизерную сумму, поэтому выплачивать компенсации было нечем. Получили мы что-то только благодаря продаже „Связьинвеста“».
2 % доходов, получаемых от приватизации, для решения проблемы обманутых вкладчиков передавались в соответствии с п. 13 Указа Президента РФ № 1157.
Вопросами обманутых вкладчиков на первом этапе занималось около 80 человек, среди них были и юристы ФКЦБ, оказывающие большую помощь аппарату фонда. Постепенно по мере урегулирования самых острых вопросов осталось 35 штатных сотрудников.
И тем не менее у фонда первое время не было ни одного (!) сотрудника, для которого эта организация являлась бы основным местом работы, включая управляющего Евгения Коврова. Не было также и совместителей, и договорников. Всю работу от имени фонда делали сотрудники института, хотя полномочий на это не имели. И получали соответственно: средняя зарплата от 7 до 9 млн неденоминированных рублей в месяц. При этом оклад управляющего фондом в два раза превышал зарплату Президента России. Счётная палата отмечала, что из 80 работников фонда 23 почему-то были наняты в Петербурге, и фонд исправно оплачивал ряду из них проживание (с семьями!) в гостинице. Все выплаты шли из средств международного займа.
При этом, по данным Счётной палаты, бюджет для найма индивидуальных консультантов составил 5,323 млн, при оплате американских консультантов не скупились — они получали по 800 долл. в день. На оборудование и мебель было израсходовано 1,175 млн, на аренду офисов — 2,481 млн; бюджет региональных пилотных инвестиционных центров составил 810 тысяч. На приобретение информационно-справочных материалов для консультантов и повышение квалификации последних была выделена смешная по сравнению к другими статьями расходов сумма — 30 тысяч. Только за один год существования фонда на оплату труда этих борцов за права вкладчиков из средств займа было израсходовано 4,7 млрд государственных рублей. Из них на обманутых вкладчиков оставалось 17 тыс.
Институт не дал инспекторам Счётной палаты полную смету расходов. ФКЦБ, по словам депутата Владимира Тарачёва, дважды проигнорировала запросы Думы.
Странно в этой ситуации вело себя и государство. При продаже фондом переданного ему имущества той или иной компании с него брали налог 20 % от балансовой стоимости того, что продавалось. Если же фонд «прокручивал» предназначенные для компенсации средства, чтобы увеличить их, то с этого прироста налог составлял 35 %, как с прибыли. Таким образом, через налоги государство отхватывало у пострадавших людей 30-50 % средств, которых и так было очень мало.
По словам Дмитрия Васильева, Министерство финансов наотрез отказалось принимать поправки, освобождающие Федеральный фонд от различного вида налогов при продаже конфискованного имущества и при его хранении. Все предложения ФКЦБ и фонда не были учтены в Налоговом кодексе, который правительство готовилось до конца марта отправить на согласование в Госдуму.
Неслучайно Евгений Мысловский ещё в апреле отмечал, что компенсация вкладчикам будет производиться только из арестованного имущества компаний, а государственные ресурсы на эти цели ни в коем случае не пойдут. Поэтому вкладчики «Л.Е.Н.И.Н.а» получат лишь 2 млрд рублей, тогда как общий долг этой компании им составлял более 4 млн долларов. Результат очень скромный, впрочем, справедливости ради, скажем, что и этого мало кто ожидал.
Ковров Е. Б.: «Осенью мы объявили, что начинаем составлять реестры. Нам тут же привезли списки обманутых вкладчиков, в которых было около 8 млн человек. Мы ужаснулись! Все документы, составленные инициативными группами, были сделаны по разной форме и не сходились».
Поэтому начать работу пришлось с разработки единого формата данных, подготовки соответствующего положения. После чего в начале 1997 года началась работа по регистрации вкладчиков на основе представленных документов. Впрочем, при проверке Счётной палаты было отмечено, что база данных по вкладчикам, в которой на момент проверки находилось 1 039 108 фамилий, оказалась просто в неработоспособном состоянии и не обеспечивала достоверности сведений. Как следствие, эти списки не признавались ни конкурсными управляющими, ни следователями.
А в списки людей для выдачи компенсаций вошло порядка 3 млн человек (!) — была собрана информация о многих сотнях нелицензированных инвестиционных компаний, в том числе и потенциальных пирамид. Руководитель фонда «Антимафия» Евгений Мысловский составил иерархию категорий вкладчиков, состоящую из 32 пунктов, в свою очередь, включающих ряд подпунктов. На первом месте стояли инвалиды Великой Отечественной войны 1-й группы…
В реестре, составленном ФКЦБ, числилось около 1000 финансовых компаний, 22 из которых имели общероссийский характер, то есть действовавшие более чем в трёх регионах страны. В отдельных областях, в частности, в Волгоградской, в эти фирмы вкладывали средства до 30 % взрослых граждан. У одного «Русского дома селенга» было 1,8 млн вкладчиков. Почти 80 % составляли вклады средне- и малообеспеченных людей. Они вкладывали до 1 млн рублей. 40 % вкладчиков были пенсионерами.
11 сентября 1996 года собрание акционеров «Русского дома селенга» утвердило состав ликвидационной комиссии, в которую вошёл Александр Саломадин, а также представители Федерального общественно-государственного фонда по защите интересов прав вкладчиков и акционеров и его волгоградского аналога. Через два дня, 13 сентября, в помещении фонда состоялась пресс-конференция Александра Саломадина, на которой он объявил о создании комиссии по ликвидации РДС. Таким образом, первая и единственная попытка Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг (ФКЦБ) преобразовать прекратившую платежи финансовую компанию в ПИФ завершилась полным провалом.
Фонд стал заниматься, в частности, учётом обманутых вкладчиков, сбором информации о пирамидах, а затем и организацией компенсационных выплат этим вкладчикам. Дмитрий Васильев отмечает, что создан фонд был, в первую очередь, благодаря влиятельному советнику ФКЦБ Альберту Сокину, больше половины своего времени тратившему на решение проблем вкладчиков и с самого начала правильно организовавшему его работу, и Евгению Коврову, большую часть времени его возглавлявшему.
Васильев Д. В.: «Альберт вёл бесконечные тяжёлые переговоры с руководителями организаций вкладчиков, обсуждал с нашими консультантами проекты нормативных актов по созданию ПИФов и возможности преобразования в них пирамид, занимался организацией поиска активов пирамид и так далее. Кроме того, ему приходилось заниматься и другими вопросами развития фондового рынка, а также проблемами судебной и земельной реформы, рынка недвижимости и др.»
В марте 1997 года ФКЦБ передала в МВД и Генпрокуратуру материалы о деятельности 984 нелицензированных финансовых компаний, привлекавших средства населения. В письме на имя генерала Анатолия Куликова председатель ФКЦБ Дмитрий Васильев объяснял столь жёсткую меру обострением «социально-политической проблемы вкладчиков» в связи с «албанскими событиями».
Васильев Д. В.: «В середине 1997 года на имя министра внутренних дел Куликова и генерального прокурора Скуратова мы отправили письмо и передали „маленькое“ (на 349 страницах) приложение с материалами на открытие уголовных дел на руководителей 984 финансовых пирамид. Затем мы помогали правоохранительным органам проводить ревизию этих структур. И результат был — около 600 уголовных дел открыли! Наши материалы оказались качественными — несколько сот человек тогда посадили. Я очень благодарен за организацию данной работы одному из наших экспертов, бывшему следователю Генпрокуратуры СССР по особо важным делам Евгению Мысловскому».
Всего к концу 1997 года фонд выявил 1672 компании, привлекавшие средства населения в 1992—1994 гг. и не выполнившие своих обязательств перед вкладчиками.
Впрочем, к тому моменту и ФОГФ не был замечен в осуществлении каких бы то ни было активных операций. И это немудрено, ведь в управлении ФОГФ находилось лишь имущество ИЧП «Властилина» на 30 млрд рублей (в то время как общая задолженность этой фирмы перед своими вкладчиками на начало 1997 года составляла минимум 1,5 трлн рублей). Кроме того, как сообщил г-н Васильев, в ФОГФ было перечислено 10 млрд руб. из тех средств, которые поступают в федеральный и местные бюджеты как доходы от приватизации. Причём, по словам управляющего ФОГФ Евгения Коврова, это далеко не все причитающиеся фонду бюджетные деньги, так как отчисления в ФОГФ шли не со всех регионов.
Ковров Е. Б.: «Средства были переданы компании „Паллада“, с которой был подписан в сентябре 1996 года договор на нестандартных для рынка условиях: обычно компании тогда брали от 1 % до 10 % от находящегося в управлении имущества, плюс доля от прироста. „Палладе“ предложили работать за 5 % от прироста».
ЗАО Управляющая компания паевыми инвестиционными фондами «Монтес Аури» снизила за 4 месяца вознаграждение в 9 раз — с 4,5 % до 0,5 %. Другие управляющие компании также снизили издержки в несколько раз, что стало следствием «конкурентной борьбы за инвестора», считает Д. Васильев.
По состоянию на 1 марта 1997 года ФКЦБ и ФОГФ зарегистрировали более 5 млн частных инвесторов, пострадавших от деятельности нелицензированных финансовых компаний. Средняя величина одного вклада составляла около 1 млн рублей. А вся сумма ущерба без учёта инфляции оценивалась примерно в 50 трлн рублей при общем количестве пострадавших вкладчиков 30-40 млн человек.
Между тем, по словам Евгения Коврова, на тот момент на реализацию задуманной программы было собрано всего лишь 10 трлн рублей. В итоге получалось немногим больше 200 рублей на каждую жертву неудачного предпринимательства.
Ковров Е. Б.: «Работа проходила на базе Ассоциации частных инвесторов на проспекте Мира. Там в первый день работы была снесена входная дверь. В августе были составлены, наконец, списки, которые можно было считать юридическими документами. И было принято решение начать выплаты. Впрочем, денег до сих пор не было!»
И всё-таки в августе 1997 года было принято решение о начале первых компенсационных выплат — около 300 млн рублей были направлены инвалидам войны первой группы. При этом каждый из них независимо от вклада мог рассчитывать не более чем на 1 млн старых рублей, то есть деньги сумели получить человек триста.
Ковров Е. Б.: «Когда начались выплаты, и я ездил по регионам, то местные власти на меня чуть ли не молились. До этого им невозможно было работать, они находилась фактически в осаде, митинги обманутых вкладчиков проходили ежедневно на площадях перед областными администрациями».
Пока делили 2 млрд рублей, подошла приватизация «Связьинвеста». В начале ноября 1997 года в фонд, а точнее на счёт его управляющей компании ЗАО «Паллада Эссет менеджмент», поступило 222 миллиарда рублей. Это уже была немалая сумма. Свято веря в то, что деньги надо сначала «прокручивать», получатели их пустили в оборот и к Новому году было «заработано» 6 млрд прибыли. После чего попечительский совет принял мужественное решение… составить списки инвалидов войны 2-й группы — кандидатов на получение компенсации.
Выплаты инвалидам Великой Отечественной войны II и III групп начались 30 января 1998 года. Компенсации получили около 1000 человек из 35 регионов России. Выплаты производились по спискам, заверенным местными администрациями. «Жертвы» пирамид получили компенсации с учётом размеров их вклада, но не свыше 1 млн руб. (без учёта деноминации).
В фонд поступило всего 542 млн деноминированных рублей (из них 200 млн пришло от «Связьинвеста»).
Васильев Д. В.: «Это было очень мало. Их мы (то есть ФОГФ) решили не раздавать сразу, а отправить сначала управляющим компаниям, чтобы деньги „прирастали“. Была создана очень жёсткая система выбора таких компаний, получавших 5 % от прироста средств. И отобранный для хранения активов спецдепозитарий тоже получал только от прироста денег. То есть наши партнёры имели в 5-6 раз меньше, чем обычно, но работали с нами, так как понимали свою деятельность как общественный долг».
Тем временем Госдума по предложению депутата Владимира Тарачёва в июне 1997 года приняла решение поручить Счётной палате проверить, как расходуются средства, поступающие в Федеральный общественно-государственный фонд по защите прав вкладчиков и акционеров. По словам начальника инспекции палаты по контролю за распоряжением федеральной собственностью Счетной палаты Евгения Никулищева, эффективность управления «Палладой» денежными средствами фонда вызвала у аудиторов существенные вопросы. Сомнительной показалась и обоснованность выбора управляющей компании.
Главный инспектор Счётной палаты Российской Федерации С. Т. Филимонов отмечал: «А разговора не получилось — и Э. Хеберт, и Дж. Загачин категорически, буквально как чёрт ладана, избегали любых (даже телефонных) контактов с представителями Счётной палаты. (Укрепляли, надо полагать, таким образом свою репутацию.) Любопытное всё же кино получается: российские деньги находятся в управлении у американских гражданок, а государственные служащие, в чьи обязанности как раз входит контроль за этими деньгами, не могут даже с ними переговорить. А на письменные требования ответить на ряд вопросов обе бизнес-леди тут же одновременно оформили для себя кто отпуск, кто командировку. Интересно, у себя на родине в США позволили бы они себе такое отношение к контролирующим организациям? Э. Хеберт, например, оставила вместо себя директора по связям с общественностью (хорошо ещё, что не уборщицу), хотя известно, что сотрудники Счётной палаты не берут интервью. Они запрашивают информацию и имеют право запросить у любой организации вне зависимости от формы собственности».
Директор по связям с общественностью управляющей компании «Паллада Эссет Менеджмент» Вадим Сосков] на это ответил: «Лето — традиционный период отпусков. Вполне естественно, что руководитель „Паллады“ Элизабет Хеберт свой отпуск проводила в Бостоне».
Когда итоги своей проверки Счётная палата представила президенту, тот поручил разобраться во всем премьеру Виктору Черномырдину. На его запрос руководство фонда доложило о своей кипучей деятельности буквально следующее: в фонд поступило и обработано 27 тыс. 192 письма, 25 тыс. 153 заявления о нарушениях финансовыми компаниями своих обязательств. Даны ответы на 17 тыс. 143 телефонных звонка, 2 тыс. 568 вкладчикам даны бесплатные консультации. Готовилось к открытию 17 филиалов фонда, было подготовлено около 200 справок о деятельности финансовых компаний, привлекавших средства и не выполнявших свои обязательства. И как апофеоз — «разработана типовая форма заявления обманутого вкладчика».
При этом пришла страшная новость — в соответствии с новым Федеральным законом о приватизации, вступившим в силу с 1 сентября 1997 года, фонды лишались права получать двухпроцентные отчисления от приватизации.
И вот 10 декабря 1997 года Минфин попросил в своём письме, адресованном председателю Федерального общественно-государственного фонда по защите прав вкладчиков и акционеров Коврову, вернуть Минфину перечисленные в августе на счёт фонда средства в размере 207,6 млрд рублей, полученных от приватизации АО «Связьинвест» и предназначенных для компенсационных выплат гражданам, пострадавшим от финансовых мошенничеств.
Преемник Чубайса, министр финансов Михаил Задорнов разослал в ГКИ, РФФИ, ФКЦБ, ФОГФ соответствующие циркуляры. И если с приватизационными ведомствами всё прошло тихо, то вкладчики и ФКЦБ «оказали сопротивление». Вместо 207 млрд рублей ФКЦБ вернула в бюджет только 107, поскольку остальные средства оказались потрачены «на развитие инфраструктуры рынка» ещё в октябре-ноябре.
ФОГФ вовсе отказался отдавать деньги, мотивируя это незаконностью требований Минфина и грозя срывом компенсационных выплат вкладчикам.
Евгений Ковров назвал действия Минфина незаконными и заявил, что «попечительский совет ФОГФ в любом случае никак не может согласиться с таким решением», поскольку «это сорвёт выплаты», которые, по его утверждению «идут полным ходом». Попечительский совет был намерен направить открытые письма президенту и премьер-министру. Позицию фонда активно поддержал Дмитрий Васильев.
Однако встревоженность Минфина была вполне обоснованной, поскольку проведённая Счётной палатой целевая проверка обнаружила, что фонд размещал эти деньги при посредничестве иностранных компаний неэффективно и даже рискованно. Тогда и было принято решение временно изъять их в бюджет и вернуть, когда начнутся адресные выплаты. В связи с развернувшимся конфликтом вокруг этих средств Минфин выступил с официальными разъяснениями по сложившейся ситуации.
Следует отметить, что попечительский совет фонда состоял из 25-30 человек и решал вопросы по всем выплатам.
В январе 1998 года, с подачи Дмитрия Васильева было принято решение о проведении тендера по выбору новой управляющей компании фонда и депозитария, в котором эта компания будет обслуживаться. 30 января попечительский совет фонда одобрил это предложение учредителей ФОГФ.
На конкурс поступило 8 заявок: от ЗАО «Монтес Аури», ЗАО «Темплтон», ЗАО «Паллада Эссет Менеджмент», ЗАО «Тройка Диалог», ООО «ОСА», ЗАО «ОФГ Инвест», ЗАО «Кредит Свисс (Москва)» и ЗАО «Пионер Первый». В рамках этого конкурса фактически проводилось два тендера — на управление ценными бумагами и денежными средствами и на управление недвижимостью фонда.
Работал фонд для уменьшения риска только с государственными бумагами, то есть ГКО и ОФЗ. Часть денег фонда в 1998 году оказалась вложенной в ГКО, то есть они из одной пирамиды перекочевали в другую.
24 апреля 1998 года были определены победители конкурса на право управления имуществом фонда, его оценки, охраны, а также на консалтинговое депозитарное обслуживание объявленного Федеральным общественным государственным фондом по защите прав вкладчиков и акционеров (ФОГФ). Ими оказались управляющие компании ПИФов «Тройка Диалог» и всё та же «Паллада Эссет Менеджмент». Они в дальнейшем стали распоряжаться основными средствами фонда.
А вот на депозитарный конкурс поступила только одна заявка от ООО «Первый российский специализированный депозитарий» («родственного» «Палладе»). Поэтому ФОГФ провёл с ним переговоры о заключении договора на обслуживание вне конкурса. Впрочем, присутствие только одного депозитария никого не удивило: специализированных депозитариев на рынке было достаточно мало — не больше дюжины, а тех, кто мог похвастаться годовым стажем работы на рынке, всего четыре: «Паллада Эссет Менеджмент», «Кредит Свисс», «Тройка-Диалог» и «Пионер Первый».
Всего одна заявка на конкурс оценщиков удивила — фирм-оценщиков на российском рынке было немало, и почему никто из них не заинтересовался конкурсом, не было понятно. В результате конкурсная комиссия приняла решение о продлении срока приёма заявок от компаний, оценивающих имущество, до 1 июня 1998 года. Это было нелёгкое время для сотрудников фонда.
Победителями стали три компании — «Тройка Диалог», «Паллада» и «Кредит Свисс». Работали они были готовы скорее за престиж. Но пока обсуждали договора, произошёл дефолт.
Вновь победила «Паллада», её деятельность по управлению средствами ФОГФ была признана экономически эффективной. К такому выводу пришёл Институт экономических проблем переходного периода (созданный Егором Гайдаром), который по просьбе ФКЦБ проводил проверку компании.
С июня 1997 года финансовая деятельность фонда многократно в плановом и внеплановом порядке проверялась Генеральной прокуратурой, Счётной палатой, Федеральным казначейством Российской Федерации, Управлением по экономическим преступлениям ГУВД г. Москвы, Главным управлением по экономическим преступлениям Министерства внутренних дел Российской Федерации, аудиторскими и налоговыми органами и даже Мировым банком. Ни одной из этих проверок нарушений финансово-хозяйственной деятельности фонда не было выявлено.
Ковров Е. Б.: «Дважды в это время к нам приходили автоматчики. Первый раз в ноябре 1997 года. Второй раз в 1998 году, после дефолта. Это прошло драматично — к нам ворвалась команда в масках с криками: „Руки от компьютеров!“ Неприятно, когда тебя в туалет провожает автоматчик».
Васильев Д. В.: «После дефолта осенью 1998 года я обратился к Б. И. Златкис с жёстким требованием вернуть деньги, вложенные ФОГФом в ГКО, ведь мы заставляли перед этим управляющие компании вкладывать в ГКО, опираясь на постоянные утверждения Минфина и Центробанка о надёжности этого рынка. Второго обмана вкладчики не потерпели бы… И Белла Ильинична как умная женщина правильно поняла моё обращение и деньги оперативно вернула».
Ковров Е. Б.: «В дальнейшем подавляющее большинство вкладчиков из числа включённых фондом в списки на получение компенсации получили её в размере номинала своих вложений в пирамиды. Выплаты (уже жертвам вновь выявленных пирамид) продолжались. При этом после 2000 года фонд уже не получал никаких денег от государства».
Всего на 31 октября 2008 года фонд выплатил компенсацию 1 321 377 вкладчикам на сумму 1 251 087 695 рублей. В его активах при этом осталось ещё 1,4 млрд рублей.
Фонд за эти годы (1996—2008) перечислил в бюджет в виде налогов, от которых ФОГФ никогда не был освобождён, в два раза больше, чем получил из бюджета.
Ковров Е. Б.: «После ухода Васильева работа изменилась радикально, работа затормозилась. Представитель новой команды ФКЦБ на нашем собрании даже заявил, что существование такого фонда — это позор для России. Ставился вопрос о закрытии фонда, но решили гусей не дразнить, так как общественность всколыхнулась».
