Тарновский Владимир Васильевич
Тарновский Владимир Васильевич (1872—1954) — первый председатель Роскомбанка.
Родился 2 августа 1872 года в деревне Юлькановке Бандуровской волости Александрийского уезда Херсонской губернии.
Его отец Василий Васильевич Тарновский (1838—1899) — отставной полковник, дворянин, владел 530 десятинами земли в Херсонской губернии (в своей анкете и в 1920-е годы Владимир Васильевич называл профессию отца — «землевладелец», а своё происхождение — «дворянин»). Он также имел парк в имении Качановка, собирал украинские древности, на основе которых позже был создан Черниговский исторический музей. В 1880 году в имении Тарновского Илья Ефимович Репин делал зарисовки во время работы над картиной «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». А ещё раньше имя деда Владимира Васильевича — Василя Васильевича Тарновского (1810—1866) — неоднократно встречается в письмах Н. В. Гоголя.
Они вместе учились в Нежинской гимназии высших наук князя А. А. Безбородко и продолжали дружить после окончания учёбы. Н. В. Гоголь даже рекомендовал его ректору Киевского университета Св. Владимира М. А. Максимовичу профессором русской словесности.
Владимир Васильевич Тарновский получил военное образование и в 22 года поручиком начал службу в армии. Он так описывает в своей биографии армейскую карьеру: «Воспитание получил в Киевском кадетском корпусе, который окончил в 1890 году (поступил в 1885 году). Специальное образование получил в Константиновском военном училище (1890—1892) и Николаевском военно-инженерном училище (1892—1893). В 1893 году был выпущен подпоручиком в лейб-гвардии Резервный полк». В 1897 году, после трёх лет армейской службы в чине поручика, он вышел в отставку. Причиной тому послужила женитьба на Александре Васильевне Бутурлиной. Ветвь Бутурлиных не имела дворянства, а это обстоятельство не допускалось статусом офицера лейб-гвардии полка. Таким образом, в 25-летнем возрасте Владимир поступает на службу по финансовой части. Всё это время семья Тарновских проживала в Петербурге, снимая в аренду квартиру.
В 1890 и 1892 году у четы Тарновских родились две дочери — Нина и Ольга.
Первые пять лет Владимир Васильевич занимает незначительные должности в местных учреждениях Государственного банка Российской империи. Вначале он помощник контролёра в Батумском отделении. В 1898 году он был назначен секретарём в Томское отделение и, наконец, в 1890 году — бухгалтером в Курское отделение Государственного банка. Как видно, он не боится никакой работы, соглашается на переезды в любую точку страны.
В 1902 году В. В. Тарновский получил должность управляющего Верхним торговым отделением Международного банка в Москве, через шесть лет он — организатор и управляющий Самарским купеческим банком. В 1910 году приглашён организовать, а затем управлять Ростовской конторой Московского купеческого банка, в 1912 году Владимир Васильевич стал директором и членом правления одного из крупнейших акционерных банков коммерческого кредита России — Сибирского торгового банка в Петербурге. Бурное развитие капитализма в России и Первая мировая война способствовали получению российскими коммерческими банками огромных прибылей. К октябрю 1917 года 45-летний банкир В. В. Тарновский имел личный капитал в размере 3 млн рублей и мог бы спокойно почивать на лаврах или, сидя в кресле, приумножать капитал. Однако после вступления России в Первую мировую войну Тарновский, как патриот своей Родины, воспользовавшись связями с влиятельными людьми (дабы возраст не стал помехой), уходит на фронт. Поручик В. В. Тарновский восемь месяцев в рядах лейб-гвардии Третьего гвардейского стрелкового полка (бывшего лейб-гвардии Резервного полка) участвовал в ожесточённых боях под Перемышлем; после одного из них от всего полка осталось лишь 250 человек. Сам Тарновский тогда уцелел, но вскоре серьёзно заболел, и в феврале 1915 года был эвакуирован и потом демобилизован. В столице он вернулся к банковским делам.
Большевики во главе с В. И. Лениным вели борьбу за превращение войны империалистической в войну гражданскую, за поражение царского правительства. Бывшему боевому офицеру В. В. Тарновскому, добровольно и с полным убеждением в своей правоте воевавшему за Веру, Царя и Отечество, действия большевиков казались преступлением: «Они разлагают армию», — негодовал он. Но В. В. Тарновский не был и контрреволюционером. Так, когда в 1917 году к нему через адъютанта обратился за финансовой помощью генерал Л. Г. Корнилов, поднявший мятеж и двигавшийся на Петроград с целью установления контрреволюционной диктатуры, он не получил ни копейки.
Октябрь 1917 года В. В. Тарновский, как и все представители российского банковского капитала, встретил враждебно. Однако при этом он не последовал примеру своих коллег, большинство из которых или сразу же эмигрировали, или поступили на службу белогвардейских правительств Врангеля и Деникина. 25 октября 1917 года он с женой был в Финляндии и затем, вернувшись в Россию, лишившись всех своих постов и капиталов, стал искать своё место в перевернувшемся мире.
В декабре 1917 года российские акционерные коммерческие банки были национализированы и слиты с Государственным банком в единый Народный банк. В. В. Тарновский остался без места. Бывший миллионер работает скромным агентом для поручений на Московско-Виндавско-Рыбинской железной дороге, где с 1914 года был членом правления. Службу эту он оставил только в 1919 году, когда были ликвидированы и частные железные дороги.
В 1920 году Тарновский состоял на службе в Управлении мостовых коммунального хозяйства в Петрограде. Новая работа, безусловно, не соответствовала возможностям этого незаурядного человека.
При этом в 1918 году он вступил в Союз трудовой интеллигенции. Созданная в феврале, эта организация была близка к авторам знаменитого сборника «Смена вех» и называла своей целью «всемерное содействие наиболее целесообразному использованию интеллигентных сил России в целях воссоздания её культурно-хозяйственной жизни».
В 1920 году, когда Гражданская война и иностранная интервенция заканчивались, в «Известиях» было опубликовано обращение дореволюционных российских деятелей к правительствам стран — членов Антанты, эмигрантам с призывом прекратить борьбу с Советской Россией. Одним из подписавших его был и В. В. Тарновский. Незадолго до этого, в феврале, он был назначен председателем финансовой секции Петроградского отделения Института экономических исследований Народного комиссариата финансов РСФСР.
В одном из своих докладов на заседании Финансовой секции В. В. Тарновский теоретически обосновал необходимость возвращения к полноценному денежному обращению и восстановлению нормальной, а не «эмиссионной» денежной системы.
Тогда докладчику и его начальнику был сделан выговор за «контрреволюционный доклад», а в дальнейшем на основе этого доклада начнётся разработка первой денежной реформы советской России.
Вскоре, 15 марта 1921 года, X съездом РКП (б) будет принята новая экономическая политика, сменившая политику «военного коммунизма», и идеи Тарновского окажутся востребованными. Назначенный в конце 1921 года главой Наркомфина РСФСР Г. Я. Сокольников с группой экономистов, в которую входил и В. В. Тарновский, начнёт энергично претворять в жизнь идею создания червонного обращения.
Осенью 1921 года в своем докладе «О возможности учреждения Государственного банка, обладающего эмиссионным правом», который был сделан в Петроградском отделении Института экономических исследований, В. В. Тарновский доказывал, что восстановление системы кредита может быть осуществлено только «созданием особого института, обладающего правом эмиссии денежных знаков, поставленных в лучшие условия по сравнению с Гознаком, как по системе обеспечения, так и посредством воздействия на их курс».
В октябре 1921 года В. В. Тарновский был назначен товарищем управляющего СевероЗападной областной конторы Государственного банка. Далее, как он пишет в автобиографии, «каковую должность оставил 1 октября 1921 года, приняв на себя организацию Российского коммерческого банка, председателем правления которого избран 12 ноября 1922 года».
В марте 1924 года банк был преобразован в Банк для внешней торговли СССР, а 17 апреля 1924 года В. В. Тарновского назначили заместителем председателя правления и поручили курирование кассы, инспекции, юридического отдела и секретариата. Найти общий язык с новым председателем правления В. К. Таратутой, профессиональным революционером с образованием на уровне ремесленного училища, Владимир Васильевич, видимо, не смог.
2 сентября 1924 года на заседании правления вторично рассматривалось заявление Тарновского «с просьбой предоставить ему 2-месячный отпуск, после коего считать его свободным от исполнения обязанностей заместителя председателя правления Роскомбанка». В этот раз его просьбу удовлетворили. С 1 сентября он находился в отпуске, а 1 ноября 1924 года покинул банк окончательно. На чрезвычайном общем собрании акционеров Банка для внешней торговли «Российский коммерческий банк» 14 октября 1924 года его вывели и из членов правления.
Через некоторое время В. В. Тарновский стал научным сотрудником Госплана СССР. Но с учреждением Центрального банка коммунального хозяйства и жилищного строительства он вновь возвращается к банковским делам — его назначили членом правления этого банка. В начале октября 1925 года В. В. Тарновский был избран председателем правления крупного Строительного общества взаимного кредита.
Через год это общество потерпело крах, его председатель и другие члены правления за допущенные ими нарушения предстали перед судом. В. В. Тарновскому грозило пятилетнее тюремное заключение, хотя он и доказывал на суде, что государство никакого ущерба не понесло. В защиту В. В. Тарновского выступили новый наркомфин СССР Н. П. Брюханов, начальник Валютного управления союзного Народного комиссариата финансов Л. Н. Юровский и другие ответственные работники Наркомфина. И хотя главные обвинения судом были отвергнуты, подсудимого всё же приговорили к шести месяцам принудительных работ. По амнистии, объявленной ВЦИК в связи с десятой годовщиной Октябрьской революции, В. В. Тарновский был полностью освобождён от этого наказания.
После этого он недолго работал в Главном управлении Гострудсберкасс, а затем перешёл в Отдел кредитной политики валютного управления Наркомфина СССР. Последняя должность В. В. Тарновского в Наркомфине — помощник заведующего отделом кредитных учреждений и денежного обращения.
Судьба ещё раз сталкивает его с Внешторгбанком. 8 июля и 3 августа 1927 года он участвует в заседаниях Центральной комиссии по размежеванию кредитных учреждений, определяющих распределение клиентуры между Госбанком и спецбанками. Владимир Васильевич представлял на заседании валютное управление Наркомфина.
С последней должности он был 10 октября 1929 года «вычищен» по «первой категории» комиссией по чистке и проверке аппарата Наркомфина СССР. Дело его ведёт известный чекист Х. Я. Петерс (в 1938 году ставший «невинной жертвой большого террора»). Вместе с В. В. Тарновским была «вычищена», как сообщалось в прессе, «солидная группа буржуазных экономистов, которые были нужны в период восстановления финансового хозяйства, но с которыми теперь нам не по пути».
Современному читателю мало о чём говорит это известное по «Золотому телёнку» выражение: «Теперь он ходил по городу, останавливал знакомых и произносил одну и ту же полную скрытого сарказма фразу: „Слышали новость? Меня вычистили по второй категории“. И некоторые знакомые сочувственно отвечали: „Вот наделали делов эти Маркс и Энгельс!“ А некоторые ничего не отвечали, косили на Побирухина огненным глазом и проносились мимо». И. Ильф и Е. Петров «Золотой телёнок».
Происходили такие чистки в самом конце 1920-х годов. Говорят, что инициатором их был пламенный революционер Е. М. Ярославский (М. И. Губельман), в то время секретарь Партколлегии Центральной контрольной комиссии и председатель «Союза воинствующих безбожников».
Именно Ярослав Михайлович (или Миней Израилевич) изобрёл три категории «чисток». «Вычищенный» по первой категории фактически получал «волчий билет», обрекался на полнейшую социальную незащищённость: лишался права на пенсию, выходное пособие, пособие по безработице, ему запрещалось работать в любых государственных, кооперативных и общественных организациях, предприятиях и учреждениях. Вторая категория не давала право работы только в столичных учреждениях. Третья разрешала оставлять «вычищенного» на том же месте работы, но с обязательным понижением в должности. «Чистка» сопровождалась воспитательным процессом, проводилась она на общих собраниях коллектива.
В процессе «чистки» Тарновскому были вынуждены признать его заслуги: как никак он был «отцом червонца». Подтвердили это даже самые яростные обвинители. Но припомнили ему всё: непролетарское происхождение, 3 млн рублей личного капитала (которым он мог, но не воспользовался), все просчёты в работе, снятую судимость, пассивность в общественной жизни коллектива, критические замечания его научных докладов, поданную за год до этого в коллегию Наркомфина СССР записку со своими соображениями относительно дальнейших мероприятий кредитной политики и другие «грехи». В этой записке, расценённой рядом коллег В. В. Тарновского по работе и членами Комиссии по «чистке» как «вредной», её автор признавал наличие в стране инфляции и предлагал систему мер по борьбе с нею.
Именно с того времени (конец 1920-х годов) наличие инфляции в СССР, несмотря на бесспорную очевидность, стали официально отрицать, а сам термин «инфляция» был надолго объявлен неприемлемым для характеристики «временно возникающих в советской экономике затруднений в сфере денежного обращения».
Бывшие коллеги не раз предлагали Владимиру Васильевичу эмигрировать, но он отвергал такие предложения, считая их изменой Отечеству.
В начале 1930-х годов В. В. Тарновский жил с женой Матильдой Андреевной Щуко в Ленинграде, принимал активное участие в очередной финансовой реформе, работая в Наркомате финансов. Но в феврале 1935 года он был приговорён к высылке с женой в город Атбасар Карагандинской области как бывший царский офицер.
Но ехать в ту далёкую казачью станицу Владимиру Васильевичу всё-таки не пришлось. Семью спас архитектор, академик В. А. Щуко (автор проектов здания Библиотеки им. Ленина, станции метро «Электрозаводская», культового памятника «Ленин на броневике» в Ленинграде, так и не построенного Дворца Советов в Москве и многих других). В марте 1935 года он обратился за помощью к жене писателя Максима Горького — Е. П. Пешковой. 29 марта 1935 года:
Глубокоуважаемая Екатерина Павловна! Зная, сколько у Вас сейчас просьб подобного рода, тем не менее убедительно прошу Вас не отказать сделать всё возможное для спасения мужа моей родной сестры Владимира Васильевича Тарновского. В прошлом он офицер и директор Сибирского банка (крупный экономист). После революции был членом Союза трудовой интеллигенции, затем был директором советского банка в Москве, принимал деятельное участие в финансовой реформе, являясь создателем нашего червонца. В настоящее время служит и имеет прекрасные рекомендации. В настоящее время высылается в местность без железной дороги — сообщение на верблюдах — Атбасар (Северный Казахстан). Если нельзя будет сохранить его в Ленинграде, то хотя бы дать возможность выбора города. В настоящем он глубоко советский человек, и я очень прошу Вас, Екатерина Павловна, помочь ему и моей сестре в их несчастье. В настоящий момент хотя бы приостановить высылку из Ленинграда, назначенную на 30/11. Ещё раз очень прошу. Искренне Вас уважающий Академик Владимир Щуко".
На письме стоит резолюция: «Удовлетворено». Вскоре «врагами народа» будут объявлены коллеги Владимира Васильевича: Г. Я. Сокольников («участник троцкистско-бухаринской банды»), Л. Н. Юровский («глава контрреволюционной буржуазной „школы“ в области денежного обращения»), другие сотрудники Наркомфина СССР.
А вот В. В. Тарновскому повезло: он выжил, работал бухгалтером в жилуправлении. Рассказывают, что все поражались его офицерской выправке, эрудиции и немногословию.
До конца жизни следил за собой, всегда носил строгий чёрный костюм, галстук.
Скончался Владимир Васильевич Тарновский у себя дома в Москве 19 марта 1954 года.
Урна с его прахом покоится на Ваганьковском кладбище (уч. 38), рядом с младшей дочерью Ниной и первой женой Александрой Васильевной. Позже в эту же могилу были захоронены и урны с прахом остальных членов семьи Одингов-Тюлиных (потомков В. В. Тарновского: в анкете в 1922 году Владимир Васильевич Тарновский перечисляет следующих родственников: жена Лидия Алексеевна, 1880 года рождения, дочь Ольга Владимировна Одинг, 1901 года рождения, жила в Петрограде, дочь Нина, пасынок Ростислав Алексеевич Карпов, 1908 года рождения).
На могиле стоит памятник из светло-коричневого гранита с крестом и со множеством вырубленных на всех сторонах надписей.
В Российском государственном архиве экономики хранится дело Владимира Васильевича Тарновского — Ф. 7590, оп. 8, д. 888.
Из книги: Николай Кротов "Внешэкономбанк История банка. История страны 1924—1960 (1 том) Внешэкономбанк Москва 2014 г.
Цитаты из книги:
…Ещё в 1920 году в одном из своих докладов на заседании Финансовой секции Петроградского отделения Института экономических исследований В. В. Тарновский (тогда он состоял на службе в Управлении мостовых коммунального хозяйства в городе Петрограде) теоретически обосновал необходимость возвращения к полноценному денежному обращению и восстановлению нормальной, а не «эмиссионной» денежной системы. В условиях «военного коммунизма» это предложение не могло найти понимания у организаторов, докладчик и его начальник получили выговор за «контрреволюционный доклад»…
…12 июня того же года в зале Петроградской государственной филармонии проходил оживлённый диспут «Современный денежный кризис», в котором принимали участие члены Научного общества марксистов, представители Петроградского отделения Института экономических исследований Наркомфина РСФСР и Государственного банка, в том числе и В. В. Тарновский. Главный вопрос диспута: «Возможно и желательно ли введение в Советской России системы банкнот?» Мнения разделились, но В. В. Тарновский по-прежнему убеждал всех в необходимости предоставления Госбанку права выпуска своих бумажных денег. 25 июля 1922 года Совнарком принял декрет «О предоставлении Государственному банку права выпуска в обращение банковых билетов»…
Тарновский Владимир Васильевич
на сайте «Экономическая летопись России»
